Театр и любовь неразлучны, словно жизнь и карма, искушение и страсть, предательство и расплата. Это вечный бой, где на одной чаше весов — игра и блажь, а на другой — надлом и боль.
«Каждый стоит у руля своей собственной судьбы. И несётся сломя голову, как пьяный шофер», — утверждает Хелен, мать главной героини, в легендарной пьесе Шейлы Дилени «Вкус мёда». Слова эти, как постулирование очевидного факта, проходят красной нитью через всё произведение. И вызывают внутри персонажей острую полемику, которая сродни болезненной дилемме по Достоевскому: «Тварь ли я дрожащая или право имею?»
Этот философский вопрос в видеоспектакле по пьесе «Вкус мёда» в режиме онлайн на днях попыталась поднять театральная студия молодёжного творчества «Bunt» города Аксу при Павлодарском областном обществе немцев «Возрождение». Центральный тезис постановки — хрупкий баланс между нравственными нормами, жесткой инстанцией общественного мнения и духовной нищетой.
— Спектакль, конечно, изначально планировался не онлайн. Мы его долго репетировали, разбирали по действиям, определяли основную проблематику, идею, сверхзадачу, режиссерское решение,- рассказывает Лариса Нагорная, режиссёр и руководитель студии «Bunt». — Но так получилось, что заключительные репетиции состоялись уже во время карантина. Не всё, что есть в пьесе, к сожалению, вошло в спектакль, однако, основная мысль прослеживается чётко. Это история о юной девушке Джо, у которой вечно пьющая и гуляющая мать. Когда в очередной раз мать её бросает, Джо от нехватки любви бросается в объятия, можно сказать, первому попавшемуся юноше. В результате девушка беременеет. Причем, отец будущего ребенка — чернокожий. В те времена — а речь идёт об Америке 50-60-х годов прошлого столетия — это считалось чуть ли не преступлением.
«Твоя жизнь, тебе ее и губить!» — бросает Хелен собственной дочери при удобном случае. Слова и поступки матери, исполненные внутренней пустоты, вызывают смешанные чувства и у самой Джо, и у зрителей. А театральная сцена воспринимается полем битвы, где в борьбе с философскими, теологическими и морально-нравственными проблемами актёры в конце концов признаются себе, что всё наше бытие по сути — взаимодействие человеческих судеб в огромном, вселенском спектакле.
— Эта пьеса о непростых взаимоотношениях матери и дочери, о нехватке любви и предательстве. Можно без преувеличения сказать, что все персонажи там глубоко несчастны, их одолевают страхи, тревоги, неуверенность. Они ищут любви, каждый своими средствами, но не находят её, — говорит Лариса Нагорная. — Финал спектакля неразрешенный, как говорится, на усмотрение зрителя: в конце концов Джо оставляет ребенка, затем слышится детский плач. И уже зритель решает: всё закончится хорошо или наоборот. Вкус мёда сладкий, но послевкусие у него всегда с горчинкой.
«Видишь, у нас с тобой, слава богу, не та любовь, из-за которой женятся», — с этими словами главная героиня обращается к своему приятелю Джефу, давая понять зрителю, что у каждого – свои базовые представления о духовной человеческой природе. И в понимании Джо любовь — это неизведанная кротовая нора, которая вроде бы и есть где-то далеко в космосе, но явно ничего хорошего с собой не несёт.
— Эпиграфом к спектаклю мы выбрали фразу героини: «Я не боюсь темноты на улице, я боюсь только, когда в доме темно», — подводит итог беседы режиссёр. — Спектакль больше полезен родителям, он о том, как не надо воспитывать своих детей.